В Чеховском районе есть небольшой храм, который мы и посетили, устроив поход со своими прихожанами. Это храм в честь Рождества Христова в деревне Сенино. Мне кажется, хорошая традиция у нас зародилась: ходить в гости, знакомиться с жизнью другого прихода, узнавать что-то новое из истории нашей Церкви. Нас встретил добрый батюшка, который рассказал нам не только о создании храма, настоятелем которого он является, но и поделился интересными историями из своего личного опыта церковного служения. Отец Василий Евпатов является настоятелем Христорождественского храма с 2000 года, а сам храм был возвращён верующим в 1996 году.

     «Давайте пройдём внутрь храма, а то нас всех дождик намочит. У нас тут глубинка, но глубинка даже чем-то примечательная. Эта деревня когда-то принадлежала знаменитому Михаилу Загоскину, основоположнику русского исторического романа, так же одному из первых директоров оружейной палаты Московского Кремля. За окном нашего храма виднеется пруд, там за этим прудом и была его усадьба. В 90-х годах эту усадьбу продали, тоже небезызвестному господину Лисовскому Сергею Фёдоровичу. Он построил на её территории свой дом, сделал множество пристроек в этой усадьбе. Но, буквально, года четыре назад она сгорела. Сейчас от этой усадьбы ничего не осталось. А сам Загоскин похоронен в Новодевичьем монастыре за алтарём Успенского собора.

     Сама деревня Сенино небольшая. Сейчас она вся застроена, но раньше, ещё когда мы с семьёй жили в маленьком бараке, кругом были одни поля, дворов не так много было, лоси, кабаны бродили неподалёку, они и сейчас есть: едешь на машине, смотришь, лиса пробежала, заяц. Как-то раз, когда мы были ещё маленькими, мама отправила нас отнести пастухам еду, питьё, собрала нам корзинки, брат ещё у меня младший был. И вот мы идём, а до деревни Сафоново семь километров идти, это сейчас там практически город вырос, а раньше пять домов стояло, и через эту деревню проходил старый Тульский тракт. Тракт старинный до сих пор остался, это широченная дорога, метров 20-25, по сторонам дороги были отвалы земляные, по ним можно было ходить, как по тротуарам, и березы посажены. Ещё во время Второй Мировой войны эта дорога была ухожена, её минировали, чтобы немцы по ней не шли. А сейчас под дачи этот тракт поделили, и люди построили свои дома. Вот, помню, идём с этой корзинкой, трава высокая, раз, дикая свинья пробежала с кабанятами. Мы сразу в траву упали. Уже и дождик начал моросить, а мы лежим, полчаса лежим, час. Прислушались, вроде тишина, никого нет, встали и бегом до пастухов.

     Храм этот построили в 1814 году. Но когда строили, видимо, неудачно спроектировали, вдоль стены видны трещины, которые делят трапезную часть храма, буквально, пополам, находятся здесь эти трещины с самого основания церкви. Однако, храм этот до сих пор стоит, и через 2 года ему будет 200 лет. По пришествии советской власти закрыли наш храм только в 1953 году. Его пытались закрыть и раньше в 1939 году, как записано в архивных документах, якобы по причине распада общины, но тут же община снова собралась. Уж как это случилось, что община распалась, не понятно, потому что священник был жив, и люди ходили в храм. И буквально за 2 месяца всю общину обратно восстановили, и храм открыли. Но через 14 лет его окончательно закрыли, сдёрнули главку с колокольни, стянув её тракторами.

     Долгое время не могли найти следы того человека, Григория Николаевича Васильчикова, который построил этот храм 200 лет назад. Оказалось, Григорий Николаевич Васильчиков похоронен здесь, под стенами нашего храма. Смогли узнать об этом только тогда, когда стали публиковаться документы, открылись архивы. Когда бульдозером расчищали территорию, за алтарём нашли медную табличку, позолоченную сусальным золотом, на ней было написано: «Григорий Николаевич Васильчиков, родился тогда-то, умер тогда-то».

     В советское время с 1953 года на территории нашего храма был построен магазин, сам храм использовался как склад стеклотары. Позже этот магазин сгорел. В начале 80-х годов вместо церковной сторожки была кузница, а в конце десятилетия она сгорела, и кузню перевели в здание храма. Дверной проём в храме был намного шире, через него загоняли трактора на тросах, машины цепляли к крюку, на котором сейчас висит паникадило. Сама кузница была в алтаре.

     После возвращения храма Русской Православной Церкви в 1996 году начала формироваться община. Священника своего ещё не было, один батюшка приезжал из города. А уже в 2000 году я стал настоятелем Христорождественского храма.

     Когда приехали сюда, окон здесь не было, в стенах кладка была гнилая, можно было кирпичи руками вынимать, стены были заштукатурены цементом, а цемент вытягивает влагу и кирпич разрушается. Не было ни колокольни, ни главки над храмом. И вот, потихонечку начали восстанавливать храм. В первую зиму сразу сделали отопление, потому что было очень холодно.

     У меня такой жизненный принцип: важно не торопиться, и вообще в духовной жизни всё постепенно должно быть, всё не спеша, в том числе и восстановление храма. Надо делать так, чтобы тот священник, который приходил после тебя, ничего не выкинул, полы не поменял бы, потому что они добротно сделаны, с иконостасом не стал мучиться, потому что он тоже добротный. Вообще человек должен жить так, чтобы ко всему, к чему он прикасается, становилось прекрасным. Человек есть образ Божий и сотворец своему Творцу. Недаром же Господь привёл к Адаму животных, чтобы он им имена нарёк.

     Ну, вы знаете, как на любом приходе, приходская жизнь достаточно сложно складывается. Когда я пришёл, здесь немного другой контингент был, нежели сейчас.  Это были, в основном, пожилые люди, в основном, местные, их было мало. А потом, раз священник молодой, стали и ребята молодые приходить. Сейчас у нас такие особые ребята есть, бывшие наркоманы, бывшие алкоголики, воры. И вот с ними где-то два раза в месяц мы собираемся, только не на территории храма, а у кого-нибудь из прихожан дома. Вместе готовим, чай завариваем, и готовим сами: кто-то умеет шашлык делать, кто-то даже печь пироги. А им важно пообщаться, они же завязали, обменяться духовным опытом, как у кого идёт процесс восстановления, реабилитации. Всё очень не просто, бывает так, что и сорвётся человек, тогда трясут его, все ему звонят, начинают сразу искать. Ещё у нас, как и в любом благочинии, есть движение сестёр милосердия. В основном, все сёстры с нашего прихода. И, не смотря на то, что приходик маленький, жизнь движется.

     Был у нас в деревне такой интересный случай. Пригласили меня как-то в деревню к одному молодому мужчине, женатому, с детишками, освятить дом. Прихожу в дом, видно, что человек очень заботливый, всё хозяйской рукой сделано. И на печке стоит старая фотография, чёрно-белая: мужчина с образом в руке. Он говорит: «Это мой дед. Его когда-то раскулачили в лихие года». Для него так дорога эта память, эта фотография стоит у него на самом видном месте. И рассказывает мне: «Вы знаете, батюшка, мы с женой один раз попробовали хлеб вырастить так, как растили его тогда, до революции. На лошади землю пахали, всё вручную сеяли, серпом жали, потом цепами выбивали, молотили, потом на мельнице вручную мололи. Вот, батюшка, золотой хлеб получается». Вот есть же такие люди, которым это интересно, которые занимаются этим с радостью, готовы поддерживать традиции своих отцов, это удивительно. Для меня самого это было открытием.

     Священник, который служил в годы революции, не прославлен. Он умер своей смертью в пожилом возрасте, у него были больные почки. Умер он как раз в 1953 году, тут же храм и закрыли. До сих пор жива одна прихожанка, которой чуть-чуть до ста лет не достаёт, 98 ей. И она помнит последнего батюшку с матушкой, помнит их детишек, помнит, где их дом был. Здесь на территории храма за алтарём был священнический дом. Бабушка рассказывает, как носила им воду, помогала в чём-то, с детишками их играла. Но таких людей, кто застал батюшку, мало осталось. А дети священника живут сейчас в Серпухове, по его стези никто не пошёл».

     Рассказ батюшки был таким насыщенным, интересным, видно было, с какой любовью он относится к храму, к его истории.

     Потом отец Василий пригласил нас на колокольню. На неё не легко было забраться: вход на колокольню такой узкий, что пришлось сумки свои оставить внизу, потому что мешались бы, лестница тоже узкая винтовая. Казалось, будто мы поднимаемся в какую-то потайную комнату. Вид красивый с колокольни открывается, кругом природа. На прощанье отец Василий подарил нам по книжке с духовными произведениями. Было очень душевно и приятно.

     На обратной дороге заехали в гости к нашему отцу Валентину. Приятно провели время за чашкой чая. И обратно в путь, домой.

     Автор Дарья Борчук